Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]
«Ты есть Бог». Сейчас он был ближе в понимании этого на английском, хотя эта фраза никогда не могла бы обрести неизбежность марсианского понятия, которое стояло за ней. Он мысленно произнес одновременно английскую фразу и марсианское слово и почувствовал более полное гроканье. Повторяя это, словно буддист, твердящий, что лотос прячет алмаз, он погрузился в нирвану.
Около полуночи он ускорил сердце, перешел на нормальное дыхание, провел самопроверку, разогнулся и сел. Он весь выложился. Теперь он чувствовал себя легким, веселым, проясненным, готовым ко множеству поступков, которые, как он видел, предстояли ему.
Он ощутил щенячью потребность в компании, такую же сильную, как недавнюю необходимость покоя. Он вошел в холл и обрадовался, увидев водного брата.
— Привет!
— Привет, Майк. Ты выглядишь посвежевшим.
— Я прекрасно себя чувствую! Где все?
— Спят. Бен и Стинки отправились по домам час назад, остальные разошлись.
— О, — Майк почувствовал некоторое разочарование от того, что Махмуда нет. Он хотел объяснить свое новое гроканье.
— Мне тоже пора ложиться, но я бы не прочь перекусить. Ты не голоден?
— Да, я очень голоден.
— Идем, там есть холодные цыплята и, возможно, еще что-нибудь. — Они спустились вниз и щедро нагрузили поднос. — Пойдем в сад. Погода довольно теплая.
— Прекрасная идея, — согласился Майк.
— Так тепло, что можно купаться… настоящее бабье лето. Я включу прожектора.
— Не беспокойся, — возразил Майк. — Я возьму поднос.
Он мог видеть в почти полной темноте. Джубал говорил, что его ночное зрение, видимо, развивалось из-за условий, в которых он вырос, и Майк грокнул, что это именно так, но грокнул также, что это было не полное объяснение; его приемные родители научили его смотреть. Что же до теплой ночи, то он хорошо чувствовал бы себя и голым на Эвересте, но его водные братья плохо переносили изменения температуры и давления, а он считался с их слабостью, едва узнав о ней. Но он с нетерпением ожидал одного — убедиться самому, что каждый кристаллик воды жизни является неповторимо индивидуальным, и побегать по снегу босиком, поваляться в нем.
Сейчас же ему было приятно тепло ночи и еще более приятна компания водного брата.
— Хорошо, возьми поднос. Я включу фонари под водой. Мы сядем у бассейна и поедим.
— Прекрасно…
Майк любил глядеть на огни сквозь водную рябь. Это было хорошо и красиво. Они перекусили у бассейна, потом легли на траву и стали глядеть на звезды.
— Майк, вон Марс. Это Марс, да? Или Антарес?
— Это Марс.
— Майк, что сейчас делают на Марсе?
Он заколебался. Вопрос был слишком обширен для ограниченного английского языка.
— На стороне к горизонту — южном полушарии — весна. Растения учат расти.
— Учат расти?
Он опять поколебался.
— Ларри учит растения расти. Я помогал ему. Но мой народ — сейчас я имею в виду марсиан; я грокнул теперь, что вы мой народ — учат растения расти по-другому. В другом полушарии становится холодно, и нимф, тех, что остались в живых этим летом, собирают в гнезда для обучения и дальнейшего взросления. — Он задумался. — Из людей, что мы оставили на экваторе, один рассоединился, остальные грустят.
— Да, я слыхала в новостях.
Майк не слышал об этом. Он не знал, пока его не спросили.
— Им не надо грустить. Мистер Букер Т.В.Джонс, пищетехник первого класса, не грустит. Старшие заботятся о нем.
— Ты знал его?
— Да. У него было свое лицо, темное и прекрасное. Но он очень грустил по дому.
— Послушай, Майк… А ты когда-нибудь тоскуешь по дому? По Марсу?
— Первое время тосковал, — ответил он. — Я всегда был одинок. — Он повернулся на бок и обнял ее. — Но теперь я не одинок. Я грокнул. Я больше никогда не буду снова одинок.
— Майк, милый… — они поцеловались, потом еще и еще.
Наконец водный брат едва слышно произнес:
— Ох! Это было еще хуже, чем в первый раз.
— Ты в порядке, мой брат?
— Да. Еще бы! Поцелуй меня снова.
Много времени спустя по космическим часам она сказала:
— Майк? Ты не… Я хочу сказать, ты знаешь…
— Я знаю. Это для того, чтобы стать ближе. Мы станем ближе.
— Ну… Я так долго ждала… Господи, мы все ждем, но… Не слушай, милый. Повернись немного. Я помогу.
И когда они слились, грокая вместе, Майк сказал мягко и восторженно:
— Ты есть Бог.
То, что она ответила, не было словами. И затем, когда их гроканье стало еще ближе, и Майк почувствовал себя почти совсем готовым рассоединиться, ее голос вернул его:
— О!.. О! Ты есть Бог!
— Мы грокнули Бога.
Глава 25
Люди на Марсе строили воздушные купола для мужчин и женщин, прибывших последним кораблем. Стройка шла быстрее, чем было запланировано: помогали марсиане. Часть сэкономленного времени была потрачена на предварительные изыскания долговременного плана по высвобождению связанного кислорода марсианских песков, чтобы сделать планету более дружелюбной к будущим поколениям поселенцев.
Старшие не помогали и не мешали этому плану — время еще не пришло. Сосредоточенные размышления привели их к важнейшему узлу, способному сформировать марсианское искусство на много миллионов лет вперед.
На Земле продолжались выборы, а один весьма известный поэт опубликовал сокращенный вариант стихотворения, полностью состоящего из знаков препинания и пробелов. «Тайм» опубликовал на него рецензию, а еще предложил, чтобы стенограммы Ассамблеи Федерации передавались в прессу.
Развернулась колоссальная кампания по более широкой продаже репродуктивных органов растений, и миссис Джозеф Дуглас («Тень Величия») заявила следующее: «Пусть лучше на моем обеденном столе не будет салфетки, чем цветов». Тибетский лама из Палермо, Сицилия, возвестил в Беверли-Хиллз о недавно открытом древнем искусстве йоги — пульсирующем дыхании, улучшающем как прану, так и космическое притяжение полов. От его членов требовалось принимать позу matsyendra одетыми в домотканые полотняные одежды, в то время как сам он громко читал избранные места из «Ригведы», а его помощник-гуру в соседней комнате проверял кошельки. Ничего не было украдено: прицел был более дальним.
Президент Соединенных Штатов провозгласил первое воскресенье ноября Днем бабушки и настоял, чтобы Америка встречала этот день цветами. Система похоронных бюро была обвинена в снижении цен. Епископы-фостериты после тайного конклава возгласили второе Главное Чудо Церкви; Верховный Епископ Дигби был взят живым на небеса и возведен в архангелы, став правой рукой архангела Фостера. Интерес к славным вестям подогревался предстоящим Небесным подтверждением выборов нового Верховного Епископа, Хью Шорта — кандидата, принятого фракцией Буна после того, как множество других было отсеяно.
«Унита» и «Хой» опубликовали идентичные разоблачения об избрании Шорта, «Осерваторе Романо» и «Крисчен Сайенс Монитор» прогнозировали выборы, «Таймс оф Индиа» хохотал, а манчестерский «Гардиан» ограничился простым сообщением: фостериты в Англии малочисленны, но крайне воинственны.
* * *Дигби был не особо доволен своим возвышением. Человек с Марса оборвал его работу на середине, а этот болван Шорт, конечно же, пустит все на самотек. Фостер слушал с ангельским терпением, пока Дигби не иссяк, и затем сказал:
— Послушайте-ка, юноша, вы теперь ангел, так что выкиньте все это из головы. В вечности нет места взаимным упрекам. Вы тоже были изрядным ослом, пока не отравили меня, но потом действовали весьма неплохо. Теперь, когда Шорт стал Верховным Епископом, он все будет делать как надо, по-другому он просто не сможет. То же самое с католическими папами. Некоторые из них до избрания были просто старыми ослами.
Дигби унялся, но высказал определенную просьбу.
Фостер покачал нимбом.
— Нельзя трогать его. Даже и не пытайтесь. Конечно, вы можете подать официальное заявление на чудо, если хотите выставить себя дураком. Но предупреждаю, его отклонят: вы еще не поняли нашу Систему. Марсиане имеют собственную структуру, отличную от нашей, и до тех пор, пока они будут в нем нуждаться, мы не сможем его тронуть. Они ставят собственный спектакль по своему сценарию. Вселенная многообразна, и для каждого что-нибудь да найдется… эту истину вы, прикладники, часто упускаете из вида.
— Хотите сказать, что этот подонок имел полное право отпихнуть меня в сторону? А я должен смириться?
— Я смирился с тем же, не так ли? А сейчас я помогаю вам, разве нет? Поглядите: кругом полно работы, и ее надо делать. Босс желает иметь спектакль, а не проблемы. Если вам нужен отгул, чтобы успокоиться, берите его и отправляйтесь в мусульманский рай. В противном случае поправьте нимб, расправьте крылья и окунайтесь в работу. Чем быстрее вы начнете действовать по-ангельски, тем быстрее почувствуете себя ангелом. Будьте счастливы, юноша!
